НИЧЕГО ПОТОМ НЕ ПЕРЕДЕЛАТЬ

Сильно болеть я начала лет с девяти. Мама тогда вторично вышла замуж. В 11 лет у меня уже была астма. В целом – мне было тяжело делать многие вещи. Я помню, что портфель весил тонну и пройти с ним 10 подъездов до школы было невыносимой мукой. Такая была у меня слабость. Родители заняли интересную позицию относительно моего физического состояния. Они решили его не замечать. Мотивация у них была хорошая, правда я о ней мало знала: вырастить сильного человека, а не болезненного нытика. Ныть мне и правда очень сильно хотелось. Особенно, когда я сама вызывала себе скорые и меня там спрашивали: «Дома никого нет что ли?», а дома были все. Но было некому меня, ноющую, услышать. Сейчас тоже некому. Да и отвыкла уже. Хотя я очень долго искала вокруг людей, которые все мои жалобы выдержат, была от этого не очень приятным собеседником. Посторонним и знакомым это ведь было нужно еще меньше, чем моей маме.

«Лишь бы не выросла слабым, болезненным нытиком», - в костер идефикс постоянно что-то подбрасывалось. Я много болела, пропуская целые четверти в школе, дошло до того, что по точным наукам я вообще ничего не понимала. На уроках чувствуя себя инопланетянкой. Начала прогуливать, чтобы избежать ощущения своей тупости и ненужности в этом процессе. Потом забрала документы и ушла из школы. Мне сразу объяснили, что сидеть на шее не дадут и лишили меня в мои 17 полностью вообще всякой помощи и поддержки. Был момент: мы жили в одном доме, в зале был диван, но мне на нем спать не разрешали. У меня дивана или кровати не было. Я спала на полу, покрытом ковриком, даже без матраса. Кинули в море – давай плыви, меня кстати именно так плавать научили. Выживать тоже именно так.

Какой я стала – вы знаете. Какой ценой – хорошо, что даже родители не знают. Но, однажды, я поговорила с мамой, как взрослая, лет в 25 кажется и спросила ее: «Зачем ты все это? Как ты смогла» и услышала вот это: «Мы боялись что ты вырастешь слабым, болезненным нытиком, как твоя тетя». Все родители мечтают услышать «спасибо» я сказала тоже, но спросила: «А ты не думаешь, что слабым и болезненным нытиком, но окруженным заботой, любовью и поддержкой я выросла бы более счастливым человеком?» и она признала: «Возможно. Но уже ничего не переделать».

Ничего не переделать – вот что страшно мне, как матери, это мой урок родительства. Я не знаю, как надо воспитывать детей, но стараюсь дать им счастье и надежный тыл. Сильными их сделает жизнь, если будет такова воля Создателя. Моя задача: приложить усилия, чтобы воспитать их веру и нравственность. Постараться взрастить добро. А какой им нужен будет в этой дунье характер я не знаю, знает это только Всевидящий Господь и Он сам будет его формировать, как пожелает. Я переложила это на Него, ведь Он по-настоящему сильный. Я же не хочу решать, какими им быть ведь если ошибусь ничего потом не переделать.

Лейла Наталья Бахадори