«Шарли Эбдо»: какие уроки мы должны выучить
Чтобы жертвы кровавой бойни в парижской редакции не оказались бессмысленными, нам всем необходимо извлечь уроки из трагедии.
И в этот самый момент наиболее продуктивным будет открыть ум и сердце думающим людям разных мировоззрений и культурных парадигм — с тем, чтобы обогатить себя новой пищей для размышления, альтернативными точками зрения и объемными перспективами.
Мы выбрали на данный момент самые глубокомысленные и/или полемичные статьи, написанные преимущественно немусульманами, где авторы предлагают публике собственные выводы из событий, от которых содрогнулась Франция.
Расизм
Джордан Вайсман, корреспондент издания slate.com, написал полемическую статью «„Шарли Эбдо“ — герои и расисты: мы должны их принять и осудить», которая вызвала мощный отклик и собрала более трех с половиной тысяч комментариев.
«Так что же нам делать? — рассуждает Вайсман. — Мы должны осуждать явный расизм так же громко, как защищаем право на участие в нем. Мы должны видеть, когда „острая“ карикатура в действительности — дрянной выпад исламофобии. Не стоит вести себя так, будто любой журнал с изображением Мухаммада на обложке — второе пришествие „Сатанинских стихов“.
Если мы будем различать такие вещи, сердца боевиков, которые склонны врываться в редакцию журнала с автоматами, не умягчатся. Но мы таким образом покажем добрую волю остальной части маргинализированного сообщества, покажем, что свобода слова это не просто высмеивание их религии.
Трудно говорить об этом сегодня, когда так много семей, страна целиком и цех карикатуристов находятся в глубоком трауре. Но это необходимо. Сейчас Google предлагает „Шарли Эбдо“ почти $300 000 на продолжение деятельности. Guardian Media Group добавляет еще $150 000. А правительство Франции обещает более миллиона евро. Это мощный жест в поддержку свободы выражения. Однако нет уверенности, что выражение окажется таким, которое правительство хотело бы оплачивать».
«Право оскорблять» и незнание мотивов нападавших
Омид Сафи, руководитель Центра исламоведения в Университете Дьюка, в своей еженедельной колонке на ресурсе onbeing.org отмечает среди вопросов для размышления такие:
• Свобода слова (в некотором смысле)
«Сатира, особенно политическая, — традиция, освященная веками. Сатира в своем лучшем проявлении — инструмент, чтобы ниспровергать иерархии, расстраивать, выводить из равновесия. Такое состояние необходимо для обучения — индивидуумов и сообществ. Дисбаланс никогда не бывает приятным и не наступает постепенно.
Давайте не делать святых из сатириков, некоторые из которых способствовали делу расизма. Никто из них не заслужил такой участи, о каждом из них следует скорбеть. Но наберемся смелости признать, что убитые карикатуристы посвятили жизнь ниспровержению сакрального и предметов культа. Давайте же не превращать их самих в объекты поклонения, которому они так противостояли в жизни.
Кое-что о свободе слова: осталось совсем мало границ, которые нельзя переступать. В век, когда каждый может писать в публичном пространстве, блокировать кого бы то ни было или применять цензуру совершенно невозможно. Да, свобода слова включает в себя право нанести оскорбление. И все-таки я задаюсь вопросом, побудит ли нас наше желание праздновать „право оскорблять“ идти с состраданием к оскорбленным? Я также спрашиваю, что делать, когда „право оскорблять“ не задевает всех в равной степени, а снова и снова целит в общины, которые подвергаются маргинализации и остракизму.
Так как же противостоять оскорбительным словам и картинкам? Если бы парижские стрелки утруждали себя, открывая Коран, то они знали бы ответ. „Оттолкни зло тем, что лучше“. Если бы они стремились воплотить принципы Корана, то уничтожали бы не карикатуристов, а предрассудки, олицетворяя прекрасные качества и объединяя общество».
• Мы не знаем политических мотивов нападавших
«Здравым и духовно зрелым подходом было бы остановиться, пережить горе, похоронить мертвецов, а затем обратиться друг к другу. Но мы не хотим объяснений. Нам нужно знать, почему. Возможно, мы даже заслуживаем это знание. Усугубляет проблему то, что мы получаем новостной поток 24 часа в сутки, и новости должны иметь содержание, даже если у нас нет фактов.
Некоторые СМИ называют стрелков „исламистами“. Если мы считаем исламистами приверженцев установления исламского государства, то у нас нет доказательств, что таковы были нападавшие на „Шарли Эбдо“. Кажется наиболее разумным просто называть их так, как они себя проявили: жестокими преступниками».
• Давайте избегать клише «сатира vs. ислам»
«Оставим на минутку широкие научные споры об оскорблении чувств верующих в европейской и исламской цивилизациях.
Изображая этот эпизод как борьбу сатиры с исламом, мы упускаем из виду тот факт, что мусульмане сами имеют богатое наследие политической сатиры. Во многих исламских странах журналисты и карикатуристы томятся в тюрьмах, потому что имели смелость говорить правду — направленную против автократических правителей и диктаторов. По-моему, это чемпионы свободы выражения, герои мусульманского сообщества. Бассем Юссеф, которого часто называют „египетским Джоном Стюартом“, — пример такого голоса сатиры, сыгравшего важную роль в „арабской весне“».
Идеологическое жонглирование
Хавьер Арбона, американский географ, исследователь архитектуры и культуры, предостерегает от еще одной опасности — идеологической подмены. Он пишет в своем блоге Aljavieera:
«Карикатуристы и журналисты, убитые ранее, сейчас, разумеется, не могут говорить. Безмолвие мертвых никогда не закончится. Оно живет в ореоле мученичества. И мы на Западе создаем мучеников и чревовещаем через их трупы. Грустно, но сами по себе жертвы оказываются кстати. Мертвец придает торжественности. Они в действительности просто используются как в качестве инструментов подавления несовпадающих мнений и левых идей. Болезненное очарование мертвых ложно уверяет живущих, что жизнь не бессмысленна. Но по иронии судьбы „Шарли Эбдо“ и многие другие занимались как раз обесцениванием жизни. Общественный отклик со всем пафосом демонстрирует, что мы живем в страшные времена в обществе отчуждения».
Сатира нуждается в интеллектуальной оценке
Американец Скотт Лонг, более 20 лет защищающий права человека по всему миру, пишет в своем блоге paper-bird.net под заголовком «Почему я не Шарли»:
«В последние дни мы много слышим о сатире. Мы слышим, что сатира не вызывает обиды, потому что это оружие слабых: «Создатели сатиры всегда указывают на слабости и ложь тех, кто стоит выше в пищевой цепи». Мы слышим, что если сатира направлена на всех, то могут быть оправданы ее расизм, исламофобия и антисемитизм. «Шарли Эбдо» (говорят нам) «был непрерывным праздником свободы осмеяния всех и вся... Он практиковал никем не управляемую мрачную сатиру без четкой идеологической линии». Разумеется, сатира, которая направлена на всякий и любой объект по определению не метит в вершину пищевой цепи.
«Закон, воплощая в себе величественную идею равноправия, запрещает спать под мостом одинаково всем людям — богатым так же, как и бедным», — писал Анатоль Франс. Сатира, которая ранит одинаково сильных и слабых, дает другой эффект. Сказать, что президент республики похотливый сатир, не то же самое, что обвинить безымянных мусульманских мигрантов в скотоложестве. Что просто раздражает одного — может усугубить систематическое угнетение других. Защищать сатиру из-за ее неразборчивости означает признать, что она дискриминирует беззащитных.
Сатира иногда может освобождать, но она не защищена от наших предрассудков и не свободна от нашей ненависти. Не нужно преуменьшать способности публики к критическому мышлению: назвать что-то сатирой недостаточно, чтобы избавить это что-то от оценки. Превосходство над слабым, которое запечатлевает карикатурист, может быть и самодовольным, и зловещим. В прошлом году бывший автор «Шарли Эбдо», обвиняя журнал в потакании расизму, предупреждал: «Осуждение с позиции высшего существа, наделенного правом смотреть на простых смертных сверху вниз, — самый верный способ саботировать собственные интеллектуальные силы».
В одной точке сходятся политические исламисты и исламофобы. Они цепляются за агглютинативные идеологии, превращая людей в массы, стирая индивидуальные особенности и устремления, руководствуясь собственным видением идентичности. Мусульмане и их религия. Вы можете сделать каждого мусульманина ответственным за то, что совершит любой другой мусульманин (а один датский карикатурист делает виновными всех датчан). Таким образом, все мусульмане должны постить #JeSuisCharlie как одержимые в качестве покаяния или извинения.
Недавно австралийский комик и критик общественных устоев Амер Рахман написал в твиттере:
«Как произвольно выбранный мусульманин я принесу извинения за парижский инцидент, если произвольно выбранные белые люди принесут извинения за империализм, атаки дронов и Игги Азалию».
Через несколько часов он был вынужден добавить:
«Ок, интернет, выходит, что отказаться принять на себя ответственность и извиниться за чье-либо убийство не означает одобрения или радости по поводу убийства».
«Мы теряем нашу способность находить политические решения, когда перестаем мыслить критически, когда позволяем эмоциям вовлекать нас в искусственные акты солидарности, — заключает Скотт Лонг. — Мы теряем нашу способность реагировать на зверства, когда начинаем видеть людей не индивидуальностями, а символами. Изменение аватарок в социальных сетях — жалкая попытка отвлечься от происходящих в обществе перемен. Для борьбы с насилием нужно неуклонно отслеживать конкретные акты несправедливости и практики, ее множащие. Вы не остановите несправедливость проявлениями гражданского мужества на экране своего компьютера, не рискуя ничем, не меняя ничего.
Чтобы защитить свободу выражения, нужно взаимодействовать со сказанным, а не отрицать его. Это означает попытки диалога с теми, кто мирно осуждает или не соглашается, а не попытки заставить их молчать. Не будет ни быстро, ни просто. Солидарность небезопасна. Я поддерживаю свободу слова. Я против любых цензоров. Я ненавижу убийства. Я скорблю о мертвых. Я не Шарли».
Перевела и подготовила Амина Бакыр,
по материалам:
aljavieera.wordpress.com, www.slate.com , www.onbeing.org, paper-bird.net