Мусульмане грешат селфи
Последнее время замечаю представителей молодого поколения, которые во всеуслышание говорят о своей принадлежности к вере пророка Мухаммеда, а их странички в соцсетях изобилуют изречениями из Корана, проливающими свет на любой жизненный вопрос или проблему.
Вместе с тем они живут по вполне среднероссийскому стандарту.
Так, девушки, называющие себя мусульманками, делают селфи, демонстрирующие соблазнительно надутые губки и повернутые в выгодном ракурсе головки с распахнутыми глазами. Как же относятся к этому ревнители чистоты веры?
Ответ на мой невысказанный вопрос пришел из Индонезии. Недавно местный религиозный деятель Феликс Сиаув в своем Twitter-аккаунте написал, что делать селфи — поступок греховный. Твит Феликса немедленно вызвал к жизни хэштег #Selfie4Siauw, под которым сотни и сотни индонезийцев (и граждан других стран, включая европейские) опубликовали свои селфи.
Некоторые из них сделаны в вызывающей сексуальной манере, другие искрятся юмором, например, двойное селфи, где во втором автопортрете вместо лица подставлена мордочка котика. Третьи — копии-ретвиты фото самого Феликса, рекламирующего исламскую одежду во время хаджа, и афиши конкурса селфи, в котором он якобы был судьей в декабре прошлого года.
Сам Феликс опроверг эту информацию, написав в публикации на своем сайте, что это был не конкурс, а семинар против селфи, приуроченный к выпуску новой модели хиджаба. Фотографии же Феликса в Мекке вообще вызывают сомнения — как в том, что это селфи, так и в том, что он на них что-либо рекламирует. Кроме того, исламский активист настаивает, что в своем твите называл селфи не грехом, а лишь греховным деянием (шариат различает харам — грех и макрух — нежелательное действие).
Зато понятно, почему твит Феликса вызвал такую волну откликов. Он выходец из семьи хуацяо (индонезийских китайцев), которых традиционно недолюбливают в Индонезии за предприимчивость и умение делать деньги из воздуха, ну или из кровавого пота своих сограждан — кому как нравится. Вплоть до студенческой скамьи Феликс был христианином и лишь затем перешел в ислам. То, чем он впоследствии занялся, можно назвать исламской вариацией на тему популярных сейчас психологических коучей-тренингов: он публикует книги с названиями вроде «За пределами вдохновения» или «Уже сдался», в которых предлагает рецепты успеха с исламской спецификой.
В этом свете понятно, почему твит Феликса получил больше откликов, чем сделанный немного ранее призыв имама мечети в Джидде (Саудовская Аравия) шейха Ассима аль-Хакима. Последний обратился к мусульманам с просьбой если не совсем отказаться от селфи, то хотя бы воздержаться от автопортретов в священных для мусульман местах во время хаджа. В своем послании клирик ссылается на спорность вопроса о фотографии в исламской доктрине.
Любое изображение живых существ, сделанное рукой человека (картины, рисунки, наброски, схемы для вышивок и т.д.), в исламе однозначно запрещены, так как в этом пророку Мухаммеду виделось посягательство на права Всевышнего, который один имеет право творить все живое. Запрет подкрепляется множеством ссылок на сам Коран, хадисы и таких выдающихся исламских правоведов, как аль-Бухари и ат-Тирмизи. По поводу фотографии же консенсуса в самом деле нет, как нет и однозначного запрета на нее. Многие исламские богословы считают, что фотография не создает новых живых существ, она, словно застывшее изображение в зеркале, отражает уже существующий мир. Но в таком случае селфи не должно считаться греховным, ведь оно еще больше, чем обычная фотография, походит на отражение в зеркале.
Впрочем, ответ, почему именно селфи навлекло на себя критику религиозных деятелей, лежит на поверхности. Феликс Сиаув и шейх Ассим Аль Хаким критикуют это увлечение молодежи за взращивание таких качеств, как высокомерие и нарциссизм. Исламские деятели ссылаются при этом на авторитет психологов, первыми забивших тревогу по поводу злоупотребления селфи. Психологи в самом деле критикуют автопортреты, но скорее не как признак нарциссизма, а как знак социальной изолированности и фиксации на своем «я», затрудняющих общение с другими людьми.
Правда, обсуждая проблему селфи, неплохо бы помнить, что любые новшества (даже фотография в свое время) вызывают споры и разногласия, которым тем не менее редко бывает под силу остановить ход прогресса. Поэтому другие психологи разводят руками, признавая прелесть селфи за способность этого вида фотографии приобщать нас к жизни других людей, разделять с ними торжество момента, а значит, и торжество жизни.
Однако селфи, как и любые новшества, породили ряд этических вопросов. В европейском обществе пока бьют тревогу как раз защитники светских этических ценностей. Организован, например, целый сайт, на котором создатели выкладывают одиозные селфи в неподходящих для этого местах, например, в бывших нацистских концлагерях. Но долго ли ждать того момента, когда призывы отказаться от селфи в священных местах начнут выпускать Ватикан и Русская православная церковь? И говорит ли тот факт, что селфи в католических соборах и православных храмах пока не стало мейнстримом, о большей этической стойкости христианства по сравнению с исламом или это лишь свидетельство разного отношения к новшествам в этих культурах?
Справедливости ради стоит отметить, что люди, называющие себя христианами, чья религия точно так же, как и ислам, предписывает скромность и запрещает самолюбование (которое уж точно встречается в списке исповедальных грехов), так же, как и мусульмане, с удовольствием делают селфи. Тут ничего не попишешь: испокон веков желание увековечить уникальность своей жизни и своего образа было причиной подвигов и преступлений, изобретений и открытий. Люди будут делиться лучшими моментами своей жизни и участвовать в жизни других, селфи просто предоставило другой формат. И его греховность обсуждается сейчас потому, что пока не решено, что с этим форматом делать. Ведь основатели религий не знали, что такое селфи, его появление не предвидели и на этот счет не могли оставить никаких заветов. Поневоле задумаешься: а если бы во времена великих пророков и основателей религий были смартфоны, сделали бы они сами селфи — на память своим последователям?
Оксана Андреевна Коткина — востоковед,