Всехарамный подход
Родители часто спрашивают моё мнение по поводу исламских школ, и я всегда отвечаю им одно и то же: не ждите, что они воспитают ребёнка за вас. Да, исламская школа даст ему неплохое окружение, но ожидать от неё чудес всё же не стоит.
Немного о себе: я начала носить хиджаб в детском садике и до седьмого класса ходила в исламскую школу. Пожалуй, в те времена я была в глазах окружающих образцовой ученицей, самим совершенством и невинностью.
На деле же я запросто могла соврать, что уже совершила омовение-вуду, и пойти в комнату читать комиксы, сказав, что иду совершать намаз.
Единственное, что я хорошо запомнила из времён своего обучения в исламской школе — это то, с какой частотой со всех сторон раздавалось слово «харам».
С одной стороны, мы учим детей, что неверие, так же, как убийство и воровство — это харам. С другой стороны, мы говорим им, что играть с представителями противоположного пола — это тоже харам. Или что харамно есть конфеты с желатином и носить футболку с изображением любимого супергероя...
Так вот: харам — штука серьёзная. Настолько серьёзная, что объявлять харамом то, что им не является — и есть самый настоящий харам. И тем не менее, мы без малейших раздумий используем это слово в качестве синонима слова «нет».
Мне довелось пережить это на себе. Из-за того, что я росла, считая почти всё окружающее не просто запретным, но и приводящим на грань вероотступничества, в какой-то момент я просто наплевала на все запреты — сразу после того, как перевелась из исламской школы в обычную в восьмом классе. Всего за год я превратилась из образцовой девочки в хиджабе в... нет, не скажу в кого. Скажу лишь, что решающую роль в этом сыграло избавление от настойчивой привычки видеть во всём окружающем харам.
Дело в том, что родители пытались не привить мне любовь к Исламу, а скорее снабдить набором не подлежащих обсуждению инструкций и предписаний. Я не знала многих богословских тонкостей и скрытой в них мудрости. Всё представлялось мне в чёрно-белых тонах, без оттенков и компромиссов. А когда вы считаете, что съесть пепперони и убить человека — одинаково страшные преступления, вы в какой-то момент просто перестаёте ко всему этому серьёзно относиться.
Дайте угадаю, о чём вы сейчас подумали? «Но, сестра, ведь существуют разные степени запретного. Всем понятно, что убить человека и съесть кусок бекона — явления совершенно разного порядка!» Ну да, взрослые-то об этом знают. Но поверьте мне, прошедшей через всё это в детстве, — всё, что я слышала тогда, это: «Нет-нет-нет. Плохо. Плохо-плохо. Грех, большой грех. Ты попадёшь в ад. Нет, эти вещи не обсуждаются. Просто запомни».
Разумеется, я никоим образом не хочу этим сказать, что нам стоит размывать границу между дозволенным и запретным. Разве я разрешу своим детям есть свинину? Нет. Разрешу ли я им смотреть кино с откровенными сценами и сексом? Нет. Позволю ли я им ходить на свидания с не-махрамом? Абсолютно исключено. Но в то же время, я не стану с такой же решительностью клеймить всё перечисленное выше, называя это харамом.
Мне кажется, слово «харам» в наших семьях чаще используется в качестве повседневного метода устрашения, когда лень вдаваться в объяснения — тогда как на деле оно должно звучать лишь только в самых крайних случаях. Конечно, ведь куда проще просто рявкнуть «Харам!» вместо того, чтобы посвятить пятнадцать минут разговору с сыном о негативных социальных последствиях порнографии.
Но моя цель — вырастить детей критически мыслящими, чтобы они сами понимали, что такое хорошо и что такое плохо. Почему свинина вредна для здоровья? Почему отмечать Хэллоуин — не самая лучшая затея? Почему не верить в Бога так плохо? Я хочу, чтобы они сами задавались этими вопросами и получали на них ответы, убеждаясь в разумности и справедливости правил, предписанных нам Творцом. Если же они не поймут этого сразу — что ж, всему своё время.
Иногда ответ на вопрос ребёнка может быть очень простым. «Это противоречит исламским ценностям». Или «Богу очень не нравится, когда мы так делаем, потому что...»
Мне не хочется, чтобы мои дети росли так же как я, озираясь вокруг в поисках харама. Напротив, мне хочется, чтобы у них был позитивный настрой и чтобы они искали вокруг себя новые возможности. В конце концов, известное исламское правило гласит, что всё, что не запрещено — дозволено, а не наоборот. Так почему же нашей в общине столь велико желание заклеймить харамом всё подряд?
Я не верю во «всехарамный подход» к воспитанию детей просто потому, что он не работает. Я потеряла счёт молодым братьям и сёстрам, которые ударялись во все тяжкие, едва покинув родное гнездо. Если вы ставите молодёжь в жёсткие рамки, предъявляете им требования, которые они не в состоянии выполнить — то это всего лишь вопрос времени, когда они взбунтуются и отбросят всё, чему вы их так долго «учили».
Я снова полюбила Ислам лишь после того, как «отбунтовала своё» и поняла, что моя религия — это целый мир и образ жизни, а не просто сухой набор правил. Позже, узнав о теологических различиях между разными школами Ислама, я окончательно уяснила для себя, как мало вещей в этой жизни делятся на белое и чёрное, и как вообще рискованно навешивать на что-либо ярлык харама.
Это именно тот осмысленный Ислам, которому я хочу научить своих детей. Со временем, надеюсь, они приобретут достаточно исламских знаний для того, чтобы быть уверенными в каждом своём поступке, а не пребывать в постоянном страхе нарушить какое-либо религиозное установление и совершить грех. Ещё я хочу, чтобы они имели понятие о богословских различиях. Так им будет проще понять, почему Ахмед из воскресной школы ходит перекусить в МакДоналдс, а мы нет.
В завершение я хотела бы всё-таки надеяться, что не отпугнула родителей от исламских школ. Ведь именно посещение исламской школы дало мне точку опоры, к которой я, потеряв равновесие, смогла впоследствии вернуться. И всё же главному ребёнок учится дома. Никто не воспитает ребёнка за вас. Если вы хотите дать своему ребёнку правильное понимание Ислама, вам придётся заняться этим самим.
Так давайте же начнём прямо сейчас!
Умм Дин
Перевел с английского Али Абу Ясмин
www.aimislam.com