Иранский автостоп
По следам материала «Персидская сказка для русской Насти»: Анастасия Бастылева поделилась приятными воспоминаниями о двухмесячном автостопном турне по Ирану.
Вместе с мужем они объехали всю его родную страну, посетив северные районы, побережье Персидского залива, центральную часть Ирана.
Они побывали во всех крупных знаменитых городах, включая Мешхед, Исфахан, Шираз; в глухих деревеньках и селах; на руинах разрушенных памятников древности; в тех отдаленных от центра провинциях, которые сами иранцы считают небезопасными, но где Настю с мужем встречали с неизменной для Ирана теплотой и дружелюбием — в Систане и Белуджистане, иранском Курдистане и Луристане...
Из поездки Настя привезла не только свежие впечатление, но и огромное количество фотографий.
— Как вам с мужем пришла в голову идея путешествия по всему Ирану? Что послужило стимулом? Насколько сложно это было осуществить?
— Идея совершить поездку вокруг Ирана была очень спонтанной. На самом деле я ждала мужа в гости в Россию, но у него не получилось приехать, и надо было как-то провести лето. Мы очень любим путешествовать — и, ин ша Аллах, хотим увидеть весь мир, но решили начать с родной страны мужа — то есть с Ирана.
Мы составили программу поездки и, естественно, встал вопрос о ее стоимости. Мы оба студенты — и денег у нас нет. Нам помог сайт couchsurfing, где автостопщики могут найти гостеприимных хозяев, у которых можно остановиться. Это действенный способ организовать себе интересное путешествие, будучи при этом стесненными в средствах.
Вообще в Иране не особо удобно путешествовать автостопом. Когда водители видят, что вы голосуете — это подразумевает, что вы готовы заплатить за проезд. Но если останавливаются дальнобойщики, то они, конечно, бесплатно подвозят. И что еще хорошо — для дальнобойщиков вы тоже гости, и если подоспело время обеда, водитель может запросто пригласить вас в придорожное кафе — угостить. Угощают также семечками, чаем со сладостями.
— А насколько реально устроиться на ночлег?
— Иногда иранцы могут позвать путешественников к себе домой переночевать. Но вообще в Иране в любом городе можно поставить палатку в парке. Это распространенная среди самих иранцев практика, и полиция реагирует на это адекватно — и не только не прогоняет палаточников, но и охраняет их от возможных непрошенных гостей.
— Кстати, как складывались ваши отношения с полицией? Неискушенных иностранцев часто пугают, что Иран, дескать, такое строгое государство, что там на каждом шагу полиция нравов, проверяют документы...
— За все те два месяца, в течение которых мы с мужем путешествовали по Ирану, полиция остановила нас для проверки документов всего лишь два (!) раза — причем это было в одном и том же месте с интервалом в один час. Это произошло рядом с Керманом — в городе Шахдад, расположенном рядом с пустыней, которая считается самым жарким местом на Земле. И там как раз очень активизировалась полиция, поскольку как раз в этом месте однажды пропали двое иностранцев.
По всей видимости, это был тот редчайший для Ирана случай, когда людей украли. Поэтому местная полиция старается вести учет туристов, появляющихся в этих краях, и по возможности предупреждать их, что там небезопасно. У нас проверили документы, поинтересовались, кем мы друг другу приходимся, и отпустили с миром. Больше у нас документы никто и нигде не проверял.
— А часто приходилось отвечать на вопрос, кем вы друг другу приходитесь?
— Обычные люди — не полицейские — постоянно интересовались этим. Вообще в Иране вопрос о семейном положении — рядовой, вроде вопроса о том, как тебя зовут и откуда ты.
Некоторые, причем, думали, что мы «парень с девушкой», кто-то сразу понимал, что мы муж и жена. Но в итоге мы все всем объяснили: когда есть никях, но еще не было свадьбы, в иранском обществе пара считается «помолвленной» — намзад.
Тут дело в традициях: когда в Иране проводят помолвку, заодно читают и никях, а вот свадебное торжество могут и отложить. Но в религиозных семьях, естественно, сразу понимали, что мы махрамы, а не просто «парень с девушкой». Честно говоря, нам было не очень приятно, когда в светских семьях нас воспринимали таким превратным образом.
— Насколько безопасным можно было назвать ваше путешествие?
— Уровень преступности в Иране очень низок. Тем не менее, мы всегда спрашивали местных жителей, безопасно ли останавливаться в данном конкретном месте.
— Иранцы говорили мне, что в большинстве районов их страны можно ничего не опасаться, но что в некоторых провинциях — таких, как Систан и Белуджистан — в связи наличием множества мигрантов криминогенная обстановка неспокойная, что, опять же, в целом не типично для Ирана...
— Да, нас об этом тоже предупреждали! Например, когда мы с мужем приехали в один из портовых городов на юге Ирана — Бандер-Аббас — и дальше собрались держать путь в Систан и Белуджистан, нас все от этой затеи отговаривали.
Наш маршрут был построен так, что мы ехали с севера на юг. И чем больше мы продвигались на юг, тем больше было этих предостережений от местных жителей об опасности.
К примеру, когда мы сказали, что намерены посетить Курдистан, наши собеседники схватились за голову — мол, там опасно! Там волнения! Но мы все-таки приехали туда — и оказалось, что обстановка там вполне спокойная.
Нас пугали тем, что в Бандер-Аббасе людей крадут, что в Систане и Белуджистане — афганские наркоторговцы. Однако на деле выяснилось, что не все так страшно.
Конечно, внешность людей на юге Ирана специфична. Это регион с преимущественно арабским населением, и у его жителей темная кожа, характерная национальная одежда.
Помню, мы направлялись в город Чабахар. Нас с мужем тогда поразило, как мало там машин на дорогах. Это было так критично, что за наконец появившееся такси мы отдали все деньги, которые у нас были. И потом мы стояли на дороге около КПП. Мимо проезжала в лучшем случае одна машина за 15 минут, и то — не в нужную нам сторону.
А нас еще предупреждали — ни за что не садитесь в автомобили с тонированными стеклами, это опасно! Нам постоянно говорили — вас там могут украсть, убить, да и что сами водители не рискуют подбирать на дороге попутчиков, ибо тоже боятся.
Тем не менее, перед нами машины останавливались — наверное, когда видели рядом с парнем девушку, это само по себе их уже успокаивало.
И так мы стояли рядом с этим КПП, стояли... Солнце палило — как-никак, юг — мы взмокли, выбились из сил и почти уже отчаялись. И вот, наконец, перед нами останавливается та самая вожделенная машина — естественно, с затемненными стеклами. Но у нас уже не было выбора — настолько мы были измождены этим стоянием на солнцепеке.
Выяснилось, что это было такси. До пункта назначения оставалось ехать прилично, а это была уже вторая половина дня. Одним словом, мы оказались на ночлеге в доме таксиста.
Таксист был, наверное, самым бедным иранцем, которого я в своей жизни видела. Он жил в заброшенной бедной деревеньке, но что мне бросилось в глаза и что вообще характерно для Ирана — хоть удобства и на улице, но есть канализация, то есть туалет вполне цивильный, с традиционным для Ирана гигиеническим душем.
— В этом плане Иран выгодно отличается от нашей страны, где даже в Подмосковье на многих дачах — деревянные туалеты с выгребной ямой...
— Да — причем, опять же, подчеркну, что это был Систан, глубокая провинция!
Так вот, возвращаясь к таксисту, отмечу, что его семья была очень бедной. В комнате был только ковер и кондиционер — и больше ничего. И, тем не менее, нас очень радушно встретили и накормили. Хозяин угостил нас пловом и бесподобно вкусной лепешкой, которую приготовила его жена. К тому же, несмотря на бедность, он не взял с нас денег за проезд — а ведь это его работа, его хлеб.
У этого человека был интересный уклад жизни. Обычно, возвращаясь, домой с работы, он первым делом навещал родителей, а уже потом приходил к жене. И, подобрав на дороге нас, он первый раз в жизни изменил этой своей многолетней традиции, прямиком отвезя нас к жене, чтобы накормить. А вот уже после этого он пригласил нас к родителям. Конечно, очень интересно было посмотреть на быт этих людей.
— Получается, это была семья иранских арабов? Какие отличия бросились тебе в глаза, если сравнивать с персами?
— У меня есть в этой связи некоторые любопытные воспоминания. Когда, находясь в Шуштаре, мы гостили в одной арабской семье, там активно обсуждалась тема, что муж хочет взять себе вторую жену. Это необычно звучало в Иране, где многоженство не особенно распространено.
Помню, мы общались с одной молодой иранской парой из Шуша, с которой познакомились через couchsurfing. Кстати — они считали себя довольно продвинутыми и современными. И у отца этого иранца было две жены. А их муж, кстати, был образованным человеком: он зарабатывал тем, что организовал курсы по изучению английского языка, где сам и преподавал. Подчеркну, что это тоже были иранские арабы.
У иранских арабок очень интересная внешность — татуировки на лице и на руках. Когда мы ехали в Шуш, мы остановились близ одного мавзолея. И вот там я в первый раз увидела такую женщину — и очень испугалась. Потом попутка довезла нас до Шуша, и когда мы пришли в гости к тому арабу, у которого мы планировали остановиться, он пригласил нас на ужин с членами своей семьи.
Я сидела на женской половине вместе с его родственницами — и вдруг заходит та самая женщина, которая меня так напугала около мавзолея! Я была в изумлении. Оказалось, что это мать хозяина дома.
— А еще вы были в Курдистане...
— Да! Кстати, курды — очень гостеприимные люди. Помню, стояли мы, как водится, на трассе. И с нами было еще два человека. Говорят — поехали, если вы заплатите, скинемся и доберемся до пункта назначения. Мы: «Нет, извините — у нас нет денег».
И тут останавливается один курд, соглашается подвезти бесплатно. Тоже пригласил к себе домой. Как раз был месяц Рамадан — мы, будучи путниками, не постились, а он держал пост.
А его жена несколько дней готовила обеды специально для нас. Кстати, это не та же самая женщина, про которую я рассказывала в предыдущем интервью («Персидская сказка») — та была из Тегерана. Но истории с этими женщинами удивительным образом похожи.
Кроме того, эти замечательные люди показали нам все достопримечательности и окрестности. Очень добрая, хорошая семья — прекрасное впечатление о себе они оставили.
— А что ты можешь сказать об иранском Азербайджане? Это же достаточно обширная территория на севере Ирана. Чувствуется ли какой-то контраст в традициях и укладе жизни?
— Вообще в плане традиций иранцы — достаточно сплоченный народ. Конечно, у каждого из тех народов, которые населяют Иран, есть и свои особые обычаи, но при этом уклад жизни, базовые традиции — общие для всех этнических групп Ирана. Отличия наблюдаются лишь в мелочах: в кухне, национальной одежде, музыке, в том, как свадьбы проходят... Менталитет при этом один и тот же у всех.
Единственное, что бросается в глаза в иранском Азербайджане — многие люди говорят по-турецки (в Иране азербайджанцев называют турками — Ф. М.). Некоторые старые люди вообще персидский не понимают — мы как-то наткнулись на такую бабушку за прилавком магазина. Пришлось объясняться буквально на пальцах!
А еще на севере Ирана климат попрохладнее. Внешность у людей другая: более светлая кожа, светлые глаза. Однажды нам там встретился водитель автобуса — у него вообще была «типично русская» внешность: голубые глаза, широкое лицо, светлая кожа.
Если же говорить о специфических обычаях, не характерных для остального Ирана, я бы говорила не об азербайджанцах, а о лурах. Меня весьма поразила их культура — причем в плохом смысле слова. Потому что все исламофобские стереотипы относительно того, что «место женщины на кухне» — это про них.
Мы жили в лурской семье, и пока жена целый день крутилась на кухне, готовя сначала завтрак, потом обед, а потом ужин, и только и знала, что подавала на стол, ее муж в расслабленном состоянии, щелкал семечки и болтал со своими друзьями и коллегами по работе.
Кстати — эта семья была состоятельной. Муж этой женщины, который только сидел с гостями и щелкал семечки, пока жена его обслуживала, был начальником автостанции.
Такого потребительского отношения к женщинам, как у луров, я даже у арабов не видела. Причем мой иранский муж сам был в шоке, наблюдая все это — он и не подозревал, что где-то в его стране есть подобное. При том, что сам он — из традиционной семьи, а его родители живут в консвервативной деревне под Исфаханом!
Если сравнить с теми же курдами, у них совершенно не так. В той семье, о которой я подробно рассказала чуть ранее, был сын-подросток. И он очень активно помогал по дому, он постоянно говорил своей матери: «Мама, сиди и отдыхай! Я все сделаю сам». Не говоря уже о большинстве иранцев, для которых помощь жене по дому — естественное дело.
— Многие регионы, которые ты сейчас упомянула, населены мусульманами-суннитами. Насколько в Иране сильна терпимость представителей разных мазхабов по отношению друг к другу? Ведь большинство мусульман Ирана, как известно, шииты.
— Иран в принципе — очень веротерпимая страна. Права представителей конфессиональных меньшинств — христиан, иудеев, зороастрийцев — защищены законом, у них есть своя квота в парламенте.
Что касается представителей разных мазхабов и направлений внутри Ислама, то я также не заметила особых проблем в их отношениях друг с другом. В суннитских провинциях человек может прийти в мечеть и спокойно читать намаз по-шиитски, и наоборот.
В Иране в принципе уважают религиозных людей, какой бы из авраамических конфессий они не придерживались. Религиозному человеку иранцы больше доверяют, поскольку для иранцев важны этические аспекты религиозности как таковой.
— Поговорим об островах в Персидском заливе. Самый известный и фешенебельный иранский курорт — остров Киш. Там все сделано на высшем уровне: комфортные отели, раздельные пляжи, в том числе огромный прекрасно обустроенный пляж для женщин... Вы же побывали на Кешме, Ормузе (Хормозе). Насколько там развита инфраструктура халяльного отдыха?
— Да, мы с мужем посетили остров Ормуз (Хормоз) и остров Кешм. А вот на Киш, кстати, мы как раз не попали — банально не хватило денег. Что касается Кешма, то это второе после Киша популярное место морского отдыха, и многие иранцы даже предпочитают его Кишу, в большей степени ориентированному на иностранцев. На Кешме же все намного дешевле, и там тоже есть и хорошие отели, и моллы...
— И женский пляж там тоже есть, как и на Кише?
— Этого я точно не могу сказать, ибо на Кешме мы провели всего один день. Но должен быть, судя по общему уровню развития инфраструктуры на острове. А вот на Ормузе (Хормозе) вряд ли есть что-то наподобие женского пляжа. Вообще Ормуз (Хормоз) славится не пляжами, а своей разноцветной землей: до 87 цветов!
— Я слышала, что это вообще проблема на иранском побережье Персидского залива — найти место, чтобы оборудовать пляж. Ибо там одно сплошное мелководье: два километра можно идти, и воды будет все равно по щиколотку. Я читала, в Бушере теоретически есть мужской и женский пляж, но наши специалисты все равно на Киш едут, ибо в Бушере поплавать не удастся, только ноги помочить — отмель. Вот на Кише два глубоководных места нашли и устроили там два пляжа на весь остров — мужской и женский.
— Там еще очень быстро отлив идет. Мы с мужем часа два купались — и очень сильный был отлив. Где-то на километр вода отступила только за время нашего купания.
Надо сказать, что на Кешме мы жили в палатке — там нет никаких проблем с тем, чтобы ее разбить практически на любом пляже. Мы поставили свою палатку неподалеку от школы дайвинга. Инструкторы и подсказали нам, где можно купаться. Вода там очень приятная — теплая, чистая, в ней легко плавать. В отличие от Каспия — это море, во-первых, очень загрязнено, и, во-вторых, там было практически невозможно купаться из-за высоких волн.
И если на Кешме мы спокойно оставляли свои вещи на берегу, то на Каспийском побережье нам было из-за этого тревожно, поскольку, в отличие от юга Ирана, там бывают случаи воровства. А вот острова в Персидском заливе — очень спокойные и безопасные в плане криминогенной обстановки места.
— Почему же тогда многие иранцы предпочитают отдыху на островах отдых на Каспии?
— Иранцы любят север, потому что там много лесов — для них это своего рода экзотика. Горы, лес, морской воздух — все это их очень манит. По-моему, им лес нравится даже больше, чем море!
— Подводя итог беседе, насколько вам удалось реализовать цели и задачи своего автостопного путешествия? Получили ли вы от него моральное удовлетворение?
— Отправляясь в поездку, мы хотели посмотреть страну, познакомиться с разными людьми и испытать самих себя. Такие поездки имеют ярко выраженный религиозный и философский смысл — у вас усиливается стремление уповать на Аллаха!
Ты словно проверяешь свою веру, насколько прочно твое упование на Аллаха. Это очень помогает и в обычной жизни, когда кажется, что помощи ждать неоткуда, жизнь зашла в тупик.
Как в этом аяте: «Если Аллах окажет вам поддержку, то никто не одолеет вас. Если же Он лишит вас поддержки, то кто же поможет вам вместо Него? Пусть же на Аллаха уповают верующие».
Хвала Аллаху, за 2 месяца с нами не произошло ничего плохого, мы всегда ощущали помощь Всевышнего, его поддержку. Многие были скептически настроены и отговаривали нас от такого тяжелого, а для кого-то и безрассудного путешествия. Но Аллах всегда рядом. И в автостопном путешествии это можно ощутить особенно остро.
Представьте себе: вы просыпаетесь, отправляетесь в путь, и вы не знаете, что будет с вами вечером, где и что вам удастся поесть, каким будет исход путешествия. В этих условиях вы всем сердцем взываете к Нему и надеетесь на Его милость. Этот аспект нашей поездки оказался для нас самым интересным и важным.
Сколько раз было так, что мы выбивались из сил, отчаивались, буквально умирали от голода и жары! Но мы уповали на Аллаха — и самым удивительным образом обязательно находился выход из положения. Мы обращались к Нему с дуа — и тут же появлялась или машина, или человек, который помогал нам, кормил нас.
Помню, мы оказались в деревне Чак-чак. Это селение зороастрийцев, где с горы капает вода: «чак-чак, чак-чак» — отсюда и название.
В эту деревню мы приехали, из провизии имея с собой один лаваш. Мы-то, наивные, думали, что там найдутся продуктовые магазины, забегаловки. А обнаружилось, что ничего такого там нет, да и люди на улице нам почти не встречались — только паломники, которые к вечеру все разъехались, а из местного населения остались всего-навсего одна-две семьи.
И что тут поделаешь? Мы остались там ночевать.
Утром встали, захотели добраться до города — а машин не было. Лаваш мы, естественно, съели еще накануне вечером. У нас не было еды, солнце палило, а путь лежал через пустыню, через какие-то колючки. Там было опасно, там водились змеи. Солнце палит, жуткий зной — ведь мы же летом путешествовали, и у меня порой возникало ощущение, что нас засунули в раскаленную печь. Наверное, таким образом Всевышний еще в этой жизни дает нам почувствовать отголоски адского пекла, чтобы мы вели праведную жизнь, опасаясь попасть в геенну...
...Мы были в отчаянии: что же нам делать? И вдруг, откуда ни возьмись, появляется машина!
Добрые люди нас подвезли, угостили печеньем! Нам показалось, что мы из ада попали в рай. Мы так были этим людям благодарны, а еще больше благодарны Всевышнему.
Ведь сказано в Коране: «Тому, кто боится Аллаха, Он создает выход из положения и наделяет его уделом оттуда, откуда он даже не предполагает. Тому, кто уповает на Аллаха, достаточно Его. Аллах доводит до конца Свое дело. Аллах установил меру для каждой вещи» (К, 65:2-3).
Беседовала Фатима Мусина,
Редакция «Мусульманки» благодарит Анастасию Бастылеву за фото из личного архива.