Джигиты не сдаются
На форумах для мусульманской молодежи довольно часто приходится видеть обсуждения, в которых буквально стенка на стенку сходятся противники так называемых «светских» законов и те, кто понимает, что жизнь в России предполагает соблюдение установленного в стране порядка.
Пока эти баталии не на жизнь, а на смерть, продолжаются, и противники даже не могут выслушивать аргументы друг друга, адвокат Мурад Мусаев учит нас действовать в «светском» правовом поле.
Мурад родился в городе Грозном, с золотой медалью окончил 75-ю московскую школу, получил три высших образования, специализировался в уголовном, гражданском и европейском праве.
Три диплома — и все красные. Затем степень магистра и кандидата юридических наук, пять лет адвокатской практики. Несколько десятков выигранных арбитражных дел, представление интересов Президента Чеченской Республики в Конституционном Суде Российской Федерации.
На счету Мурада победы в нескольких громких уголовных делах: это и дело Ульмана, и дело о терактах 9 мая, и даже хорошо известное всем и каждому дело об убийстве журналистки Анны Политковской.
В среде мусульман особенно активно про Мурада заговорили, когда осенью 2012 года он взялся защищать интересы девочек-школьниц из Ставропольского края, которых отказались пускать на занятия в хиджабе.
Именно в связи с этим делом он произнес прекрасную фразу, которую многие немедленно взяли на вооружение: «Собственно, главными аргументами наших оппонентов были „но“ и „ну“».
Несмотря на всевозможные «но» и «ну», Мурад довел «хиджабное дело» до Верховного Суда, и даже после его решения не в пользу своих подзащитных продолжает упорную борьбу за правду, ведь на его стороне ни много ни мало Конституция Российской Федерации.
Пожалуй, особенно точно Мурада Мусаева как человека характеризует один случай из его практики.
...В 2009 году одним из районных судов Ростова-на-Дону было принято решение о выдворении с территории России нескольких студентов-хасидов, граждан Великобритании, США и Канады. Хасидами называют иудеев, отличающихся своим усердием в соблюдении религиозных и этических предписаний своей религии.
Хотя на протяжении истории представления о хасидах претерпели изменения и были различны, общим признаком хасидов всегда был отличный от общепринятых норм их образ жизни. Дело происходило в пятницу (после наступления Шаббата), хасиды отказывались сесть в автобус для транспортировки в изолятор временного содержания, поскольку в Шаббат запрещено пользоваться транспортными средствами. Они готовы были пройти пешком до изолятора 60 километров, лишь бы не нарушать религиозного закона. Когда студентов уже готовы были посадить в автобус силой, Мурад, представлявший их интересы, преградил путь вызванному на место событий отряду спецназа.
Его попросили отойти в сторону со словами: «Вы адвокат, а не телохранитель».
«Я защитник, — ответил Мурад. — И эти люди на моей совести».
Благодаря его вмешательству нужное количество мест было освобождено в местном изоляторе, и дистанция сократилась до пяти километров. Мурад вежливо отказался от того, чтобы поехать в изолятор на машине и под дождем, по слякоти в сопровождении пяти милицейских машин шел рядом со своими подопечными.
Такой поступок может быть понятен только человеку глубоко верующему и абсолютно порядочному. Человеку, для которого честь превыше всего в любой ситуации.
Несмотря на возраст, Мурад заслуженно считается одним из самых неординарных и талантливых адвокатов современности. Его речи на судебных процессах в защиту обвиняемых тут же разбирают на цитаты.
Каждое его слово не оставляет сомнения — Мурад говорит от сердца, говорит, как человек, для которого не существует компромиссов с совестью.
Он честен, он принципиален, и он готов сказать вслух то, что, возможно, побоится сказать кто-то другой на его месте.
В своем плотном графике судебных заседаний и работы над многочисленными апелляциями Мурад нашел немного времени, чтобы ответить на вопросы журнала «Мусульманка».
— Почему в последние годы люди, особенно молодежь, стали так массово интересоваться Исламом, и многие начали соблюдать установленные Исламом нормы поведения?
— Ислам — это совершенно очевидная истина, но для того, чтобы обратиться к нему, нужно о нем знать. Исламский призыв в последние столетия был, мягко говоря, не очень активным, распространение веры и знаний о вере было вялым.
Вместе с тем религию подавляли и запрещали (например, в Советском Союзе). Теперь же, в конце XX века, в начале ХХI, в пору относительной свободы и в так называемую информационную эру, религия и знание о ней распространяется чуть не со скоростью света.
Проповеди и труды ученых, за которыми мой дед добирался верхом из Чечни в Бухару, теперь можно скачать, не отрываясь от стула, одним кликом мыши. Даават, самое разнообразное чтение Корана, религиозные дискуссии, трансляции из Запретных мечетей доступны каждому 24 часа в сутки, 7 дней в неделю онлайн.
Так миллионы людей узнают об Исламе, начинают интересоваться им и, как закономерный исход, становятся мусульманами. Есть здесь, конечно, и свои издержки: среди информационного обилия встречаются отнюдь не только достоверные материалы. Возможностями, о которых я сказал чуть раньше, пользуются, кроме знающих людей с чистыми намерениями, также профаны и провокаторы. Но они есть неизбежность и их хватало во все времена.
— Как бы вы охарактеризовали то состояние, в котором находится наша российская умма, особенно молодежь?
— В России, как и по всему миру, происходит возрождение Ислама: за считанные годы миллионы людей вернулись в религию, и этот процесс не прерывается ни на минуту.
Однако Россия — не исключение также и из другого правила: здесь с каждым днем нарастает исламофобия, идет антиисламская пропаганда, подавляются религиозные права и свободы.
Думаю, за примерами не надо ходить далеко: поношение Ислама на телеканалах, запрет мусульманской литературы, строительства мечетей, ношения хиджаба в учебных заведениях...
Можно еще долго продолжать. Короче говоря, мы на тернистом пути, и нужно запастись терпением. Стоит помнить тех, кто был до нас, ведь им приходилось гораздо труднее, но они знали, что «за каждым испытанием приходит облегчение».
— Среди определенной части соблюдающей исламские нормы молодежи бытует мнение, что работа юриста является недозволеной (харам) и защищать свои права прибегая к услугам светских правоведов является грехом. Как бы вы прокомментировали подобную позицию?
— Знаете, мы живем в определенной общественной, правовой системе и не можем игнорировать ее. На каждом шагу жизненного пути мы решаем проблемы юридического характера: начиная с получения свидетельства о рождении, заканчивая решением вопроса о погребении, — все эти отношения регулируются так называемыми светскими законами, и никуда нам от них не деться. Человек, выбирающий себе в качестве кредо этакий правовой нигилизм, обречен на то, чтобы стать изгоем и остаться на обочине жизни, будучи уязвимым для любого гонителя. Едва ли это соответствует исламскому миропониманию.
— Насколько вам самому удается совместить и реализовать в жизни себя мусульманина и себя юриста и правозащитника?
— Мусульманское начало в человеке несовместимо лишь с тем, что запрещено Аллахом.
— Не хотелось ли вам когда-нибудь все бросить и «уйти на покой», устроившись обычным юристом, не участвующим в запутанных судебных процессах?
— Адвокат (по определению) — заступник и правозащитник, при этом он не имеет начальника и подчинен только своей совести. Я уже почти 10 лет как в этой, пусть не всегда благодарной, но благородной и свободной профессии, расставаться с ней пока не собираюсь. Отечественное левосудие иногда наталкивает на мысль о том, чтобы бежать от него прочь и держаться подальше, но это в редкие минуты слабости. А так... «Джигиты не сдаются».
— Готова ли современная российская умма (не только в Москве, но и в регионах) идти на диалог с окружающим миром?
— Мусульманская община России не просто готова к диалогу с окружающим миром, но уже долгое время участвует в нем. Наши соотечественники получают знания и усердствуют на пути Аллаха по всему исламскому миру. Происходит культурный, интеллектуальный, деловой обмен — как на личностном уровне, так и между мусульманскими организациями. При этом сложно сказать, что российская община органично встроена в мировую умму, но ведь в наше время сложно говорить о самой мировой умме как о едином организме. Впрочем, если на то будет воля Всевышнего, это дело поправимое.
— Какова роль женщины-мусульманки в этом диалоге?
— Что касается женщин, то я не выделяю их, когда говорю об общине, и не отделяю в этом смысле от мужчин. Кстати сказать, во времена праведных халифов, женщины принимали активное и непосредственное участие в делах мусульман и в распространении Ислама.
Бывало даже так, что «женщина права, а Умар ошибся» *.
— В наших ли силах донести до простых людей адекватное понимание Ислама, можем ли мы каким-то образом влиять на мнение, формируемое СМИ?
— Мы, безусловно, можем и обязаны в меру своих возможностей говорить правду об Исламе и мусульманах, пытаться донести истину до умов и сердец окружающих, изобличать клеветников. И здесь негоже роптать: мол, у нас нет ни CNN, ни BBC, ни даже простого российского телеканала или федерального печатного издания.
В наше время иная запись в личном блоге или социальной сети может иметь аудиторию бóльшую, чем телевизионная новость или, тем более, газетная статья.
Екатерина Ибрагимова,
Опубликовано в журнале «Мусульманка», № 2(17), 2013
________________________
* На проповеди в мечети Умар ибн аль Хаттаб (р) сказал: «О, женщины! Не назначайте махр (свадебный дар, калым) больше 40 унций!» – «Почему?», – громко спросила с дальнего края мечети одна из женщин. – «Потому что с сегодняшнего дня я так решил!» – «У тебя нет права так говорить! Ибо сам Аллах Всевышний разрешил нам устанавливать махр, какой мы захотим!» И Умар покорно с ней согласился: «Женщина права, а Умар ошибся», – эти слова праведного халифа приводит ибн Касир в своем тафсире к суре «Женщины». (примечание редакции)