Бродя по раскаленным улицам Тегерана
Это типичная картинка, всплывающая в сознании рядового гражданина, стоит лишь произнести слово «Тегеран»: антиамериканский плакат во всю стену, грозные бородачи и укутанная в черную чадру женщина, бредущая по раскаленным улицам.
Что забавно, для многих это страшная картинка, хотя, как по мне, наоборот, воодушевляющая. Но это уже дело предпочтений.
Ближневосточное солнце печет так, что хочется взять шланг и поливать себя из него ледяной водой. Жар идет от каменных глыб зданий, от раскаленного асфальта. Редкий ветерок, продувающий чадру, неподдельно радует; а лицо обжигает так, что хочется укрыть и его.
Это странная жара: за неделю, проведенную в Тегеране в августе, я вспотела лишь раз, и то не в иранской столице, а в более южном Куме. Во всяком случае, когда я улетала из Москвы, у нас тоже было очень жарко: однажды столбик термометра взмыл аж до +36°.
И это было нечто невообразимое: народ обливался потом в душных автобусах и маршрутках, перегревался на солнце в личных авто, изнывал в тесных вагонах метро. И это была мерзкая влажная жара, которую переносить куда тяжелее, чем сухую ближневосточную. К тому же пять лет назад я уже провела два летних месяца в Дамаске, где жила в общаге без кондиционеров и вентиляторов в жару +45°, держала пост, когда на улице были порой и все +50°, — так что, как говорится, «нам не страшен серый волк». Хотя в общем и целом такая жара для северных женщин, мягко говоря, не полезна.
Но в Тегеране я не то чтобы выпекалась под палящим солнцем — я больше мерзла под кондиционерами, которые везде (в автобусах, в конференц-залах, в холле гостиницы) работали на полную мощь. А поскольку перепад утренних, дневных и вечерних температур очень ярко выражен (Тегеран расположен в горах), нырнув в автобус с утра, когда еще свежо, можно было и до вечера не ощутить всей «прелести» дневного пекла.
Но однажды, когда в свободное время я захотела посмотреть, как живут обычные тегеранцы, я все же смогла оценить эту тяжкую жару по достоинству.
В этот чудесный день с утра мы уже встретились с верховным лидером Ирана — сейидом Али Хаменеи. Пройдя тройной кордон, где изымали все до мелочей, и послушав его выступление в небольшой, довольно аскетично обставленной мечети — в этой речи он давал вдумчивый и всесторонний анализ ситуации на Ближнем Востоке, — после обеда мы оказались предоставленными самим себе. И логично было, пообщавшись с высшими представителями иранского государства, после этого «спуститься в народ».
Представьте себе, невзирая на всю иранскую специфику и экзотику — черные чадры, портреты мучеников на стенах домов, мавзолеи и мечети, восточные базары, — я не увидела там ничего нового и непривычного. «Спустившись в народ», я попала в свою родную Москву с пробками на дорогах, толпами в метро, потоками утомленных граждан, едущих с работы домой.
ПДД заработали!
В Иране я побывала уже в одиннадцатый раз, но до сих пор по столице меня возили или на машине, или на специализированном автобусе, или же я добиралась до нужных мне пунктов назначения на такси. Так что с системой общественного транспорта Тегерана я была знакома лишь как сторонний наблюдатель, чьему взору регулярно открывались прекрасно оборудованные остановки и большие рейсовые автобусы, то и дело развозящие горожан в разные концы города.
В Тегеране эти автобусы едут по выделенной полосе, а крытые остановки расположены не по обочинам, как у нас, а в середине магистрали. Кроме того, разделительная полоса обычно не обозначена символически на асфальте, а имеет более основательный вид: разнонаправленные потоки транспорта чаще всего разделяет небольшой газончик с насаждениями.
Попав в Иран снова, я испытала своего рода культурный шок в хорошем смысле этого слова. Первое потрясение наступило, когда я увидела, как на перекрестке один поток машин стоит, ибо горит красный свет, а другой едет на зеленый и пешеходы также пересекают дорогу по зебре на зеленый свет. Вторым потрясением было то, что это в Иране теперь везде так, и даже не только в столице.
Еще год назад на иранских дорогах царил полный хаос: потоки машин упрямо перли друг на друга на перекрестках, создавая заторы и причудливые конфигурации; пешеходы с гордым видом шествовали прямо наперерез автомобилям, и не думая шарахаться от них; раздосадованные водители в ужасе тормозили. ПДД в Иране если и наличествовали, то в абстрактной теории.
Причем сами иранцы всегда относились к этому с юмором и как к должному. От одного иранца (кстати, образованного и этакого столичного интеллектуала) я даже слышала некие хитромудрые философствования на тему того, что русским и европейцам правила дорожного движения нужны потому, что между ними затруднен межличностный контакт, а вот иранцы настолько умные, культурные и вежливые, что они и на дорогах понимают друг друга без всяких надуманных правил.
Тем не менее факт оставался фактом: переходить иранские дороги иностранцу было просто страшно. Причем, пожалуй, это была единственная действительно страшная и пугающая вещь, с которой можно было столкнуться в Иране. Моя учительница таджвида, имеющая ирано-иракское происхождение, говорила мне, что в ДТП в Иране ежегодно гибнет больше людей, чем из-за терактов в Ираке. И все из-за хаотичного дорожного движения.
Теперь с этой «уникальной культурной особенностью» благополучно покончено. К тому же построено и множество специальных мостов — наземных переходов. Я не знаю, что в данном случае сыграло ключевую роль: любовь к ближнему (пешеходу) или массовые расстрелы (шутка), — но люди, которые навели порядок на иранских автодорогах, достойны высших международных премий.
Иранская подземка, красивая и беспощадная
Тегеран — гигантский город, побратим Москвы. Население Тегерана — почти 9 млн человек, но если учесть всех, кто днем приезжает на работу из пригородов, получится явно больше (я слышала даже такие цифры, как 12 млн). Как и положено огромной многомиллионной столице, в Тегеране есть метро.
Очень чистое, благоустроенное, кондиционированное и цивильное, тегеранское метро напоминает и пражское, и местами казанское. Во всяком случае, я видела станцию, по своему декору очень сильно напоминающую «Площадь Габдуллы Тукая».
Тот же коричневатый мрамор, те же панно в сине-голубой гамме. Подземные переходы украшены не аляповатой агрессивной рекламой, а меланхоличной традиционной персидской каллиграфией и панорамами иранских архитектурных красот. На самих станциях пути расположены в центре, а платформы — по бокам, в отличие от московского метро, где в центре как раз платформа. На станциях установлены желтые и красные стульчики для ожидающих: желтые — для женщин, красные — для мужчин.
Тут надо отметить, что вагоны разделены по гендерному принципу не полностью. В начале и в конце состава есть чисто женские вагоны, а те, что в центре, — смешанные: для семей и разнополых спутников. В любом случае женщине, которая вошла в смешанный вагон, ничего не будет. Мужчинам же в женские вагоны вход заказан. А вот рейсовые автобусы все четко разделены на мужскую и женскую половины: женщины чаще в передней части, мужчины — в задней (но бывает и наоборот).
Такое разделение в метро бывает неудобным для разнополых пар: сразу все внимание концентрируется на том, как бы не потерять спутника в огромном потоке пассажиров. Но если попасть в иранское метро в час пик, когда все едут с работы, эта мера становится абсолютно понятной и с шариатской, и с чисто практической точки зрения.
Тегеран — такой же город-гигант, как и Москва, но в тегеранской подземке всего три (!) ветки. Желтая, красная и синяя линии — длинные, постоянно пересекающиеся друг с другом, со множеством станций. Есть еще и четвертая — голубая, но она находится в столь зачаточном и обрывочном состоянии, что ее даже можно не принимать в расчет. Можете себе представить, что творилось бы в московском метро, если бы у нас было всего три полноценных ветки?
Уже в пять вечера, когда люди начинают возвращаться с работы, в тегеранском метро начинает твориться нечто пугающее, а к восьми-девяти вечера столпотворение достигает угрожающих масштабов. Каждый вагон штурмует огромная толпа, предусмотрительно разделенная на мужскую и женскую; граждане с визгом, цепляясь друг за друга, стремительно врываются внутрь вагона — в этом потоке обрываются пуговицы и ручки сумок, и у кого-то может даже слететь платок с головы, если он плохо закреплен. Люди прижаты друг к другу настолько тесно, что ясно, почему исключается соседство с не-махрамами противоположного пола. Аналогия с московским метро тут не работает. Поверьте, здесь пассажиры утрамбовываются в вагоне на несколько порядков плотнее, чем даже у нас, в российской столице.
Но в силу иного отношения друг к другу, принятой в обществе и с детства взращиваемой вежливости тегеранцы смотрят на это с юмором. Тут не столкнешься с такой злобой и с таким хамством, с каким порой приходится иметь дело в Москве. К сожалению, санкции, которые были наложены на Иран, начиная с 1979 года, когда произошла Исламская революция, очень долго не позволяли полномасштабно осуществлять нужные для общества проекты, в частности такой жизненно необходимый, как расширение метро.
И при том, что в Иране чувствуется гигантская тяга к образованию, к промышленному и научному развитию, какие-то технологии до обложенной санкциями страны объективно не дошли.
Скажем, еще лет пять назад никакой разницы между Москвой и Тегераном не чувствовалось. Но технологии развиваются настолько стремительно, что сегодня она уже налицо: если в московской подземке все через одного сидят, уткнувшись в айпады и электронные книги, а у всех водителей есть навигаторы, то до Ирана все эти новшества не добрались и вовсе. С другой стороны, Иран сохраняет нечто куда более важное: самобытность, независимость, а главное — исламское правление, шариатскую Конституцию. И пусть не все аспекты Шариата пока еще удалось до конца воплотить, сам вектор стоит всех мучений, которым подвергли Иран, наложив на него санкции.
Фасоны и моды
В силу того, что Конституция Исламской Республики Иран зиждется на Шариате, все женщины на территории страны обязаны покрывать голову и прятать под одеждой все тело, кроме лица и кистей рук.
Конечно, не все на практике соблюдают хиджаб столь строго. Есть, например, представительницы религиозных меньшинств (христианки, иудейки), а также иностранки, работающие в посольствах и т.д. — они тоже обязаны носить платок в публичных местах, но делают это скорее символически, и на это закрывают глаза.
Есть и молодые иранки, поддавшиеся, увы, влиянию пропаганды на спутниковых каналах, ведь в то, чтобы подорвать в иранском обществе исламские ценности, враги Ислама вкладывают огромные деньги. И эти девушки часто пренебрегают какими-то деталями хиджаба: например, открывают часть волос, носят рукава три четверти, обтягивающие лосины вместо брюк; на лицах у них — кричащий макияж (почему-то они считают, что это красиво, хотя на деле это старит и придает облику карикатурный оттенок).
И тем не менее нельзя сказать, что буквально вся женская часть Тегерана расхаживает в тех вульгарных «недохиджабах», которые намеренно выхватывают камеры западных фотокорреспондентов. Да, такое нарушение, как виднеющиеся из-под платка волосы, довольно распространено, но в остальном наряды большинства подпадают под требования к хиджабу. Конечно, это еще и зависит от района: есть консервативные кварталы, где большинство женщин носят чадру, а есть и «очаги вестернизации» на севере Тегерана, где порхают такие вот разукрашенные феи в лосинах с торчащими из-под платка волосами, выкрашенными в блонд. Но в общей массе жительниц иранской столицы они теряются, ибо их не так много. В общем и целом аурат у основной массы женщин прикрыт.
И тут возникает самый интересный для нашего круга читательниц вопрос: как именно он прикрыт? В чем отличие от тех хиджабов, которые полюбились российским мусульманкам? Есть ли в Иране свой аналог исламской моды? Или же все ходят в черных чадрах и черных манто?
Сразу отмечу, что как любительнице черного цвета мне-то и чадры, и черные манто очень даже по душе. В летний зной это вообще лучший вид хиджаба — широченная чадра; в манто, облегающем руки, спину, куда жарче, а от инсоляции чадра защищает лучше.
Но носят в Иране не только черное. Точнее, есть рекомендованный официальный стиль, есть стиль сотрудниц офисов и есть повседневная модная одежда — все это разные вещи. И если в официальной обстановке (на религиозных собраниях, в судах, в крупных мавзолеях и мечетях, в правительственных учреждениях) приветствуется или даже обязательно предписывается черная чадра, а офисные работницы надевают строгие плотные пиджаки до колена в сочетании с брюками и своеобразным матерчатым бони — макнаи (все это, как правило, черного, темно-синего, бордового цвета), то неофициальная мода более разнообразна в плане фасонов и расцветок.
Точнее, даже деловой стиль может быть более замысловатым. Примером тому служат многочисленные интересные фасоны формы у иранских стюардесс и сотрудниц отелей. Интересные и вместе с тем не кричащие сочетания цветов, комбинации из фуражек, шелковых платков и приталенных манто — все это радует глаз, при этом полностью соответствуя Шариату. Например, мы видели форму, где черный цвет контрастирует с алым, а у стюардесс авиакомпании Meraj в форме соседствовали черный, глубокий синий и красивый вишневый цвета.
Уличная неформальная мода меняется от сезона к сезону. Скажем, еще года два назад писком моды были яркие, неоновых цветов манто свободного покроя с запахом: кричаще зеленые, желтые, оранжевые, красные, синие, да еще и с аппликациями. Кому-то они порой даже казались несколько безвкусными.
В этом сезоне на смену буйству красок пришла сдержанность и элегантность. Самые модные цвета наряду с неизменным фаворитом черным — вишневый, бежевый, оливковый, хаки, темно-синий. В моду вошли также национальные орнаменты: например, абсолютно простое манто черного или темно-синего цвета украшается и оживляется каймой с ярким персидским орнаментом по ряду пуговиц, ею же могут быть оторочены и рукава, и горловина. Модны и комбинации цветов: скажем, бордовые ромбы и геометрические аппликации на бежевом или же туники со вставками из разных тканей (к примеру, комбинируется бежевый, вишневый, темно-синий). Из тканей царь лета, естественно, лен; в хадисах он даже называется тканью одеяний пророков (А). Но в предыдущих сезонах были в моде и манто из хлопка, из вискозы — благо, эти ткани мнутся куда меньше, чем лен.
При всей самобытности иранской женской одежды сюда просачиваются и какие-то общемировые модные тенденции, не противоречащие хиджабу: весь Тегеран, как и Москва, переобулся в кеды, плюс безумно популярны все те же хипстерские очки в черной оправе.
Что сразу бросается в глаза — в отличие от российских мусульманок иранки совершенно не любят ни платья, ни юбки. Брюки или джинсы в сочетании с манто (под этим может подразумеваться и туника, и кардиган, и халатик на запахе, и пончо, и даже осеннее пальто) — вот самый распространенный вариант альтернативного чадре хиджаба. Заметно, что молодые девушки предпочитают длинные элегантные шарфы, а не платки. Но платки тоже носят — с ними обычно никаких изысков не придумывают, завязывая их узлом под подбородком.
Отличаются все же и цветовые предпочтения, хотя все и зависит от сезона. В общем и целом иранки отдают дань сдержанной пастельной и темной цветовой гамме. В отличие от тех же турчанок, чьи атласные платки могут пестрить аж восемью цветами, малазийских мусульманок, одетых в желтое, розовое, салатовое, красное, да и наших соотечественниц, также приветствующих радужные расцветки.
«Иран — страна черного». Воистину, это так. Шутка «на свадьбе, оставшись в узком женском кругу, иранки, сняв черные чадры, черные манто и черные платки, остались в черных коктейльных платьях с декольте» удачна и уместна.
Но что может быть таинственнее и элегантнее укутанной в струящуюся черную ткань женщины, полы чадры которой развевает ветер? И какой хиджаб можно назвать более загадочным и изысканным, словно таящим в себе зерно неповторимой ближневосточной исламской эстетики?
Анастасия (Фатима) Ежова,
Musulmanka.ru