50 ЛЕТ ОККУПАЦИИ ПАЛЕСТИНЫ (ЧАСТЬ 2)
Направляясь на север по шоссе номер 60, они проезжают мимо палестинского города Саер, где проживает много строителей. Этот город был охвачен волной насилия в прошлом году, в результате чего погибли 35 израильтян.
Через дорогу находится Кирьят-Арба, еврейское поселение, печально известное после событий, связанных с врачом Барухом Гольдштейном, который в 1994 году с помощью пулемёта убил 29 мусульман в Пещере Патриархов.
Пункт номер 300
Машина Тавиля движется к перекрёстку, называемому Пункт номер 300, или Пункт Рахили, потому что он примыкает к Могиле Рахили, библейскому персонажу, святыне для мусульман и христиан, считающейся одной из самых святых для евреев.
Контрольно-пропускной пункт номер 300 проходит через высокие бетонные стены Израиля, помеченные палестинскими граффити и росписями Бэнкси. Эти стены были возведены во время второй интифады или восстания в начале 2000-х годов.
Сегодня на этом перекрёстке происходят частые столкновения между молодыми палестинцами, бросающими камни и горящие шины, и молодыми израильскими солдатами, которые стреляют слезоточивым газом, резиновыми пулями и боевыми.
Уже почти пять часов утра. Вифлеем спит, и только в пекарнях горит свет. Но, когда конвои такси, фургонов и автобусов доходят до контрольно-пропускного пункта, люди смешиваются друг с другом и мчатся к разделительному барьеру Израиля. Здесь стоит бетонная стена высотой 26 футов с наблюдательными башнями.
Толпа становится огромной. Сегодня воскресенье, самый загруженный день недели, когда тысячи людей хлынут вперёд, извиваясь под флуоресцентными лампами.
Тавиль не был готов рискнуть лезть вверх по стене. Он остановился у входа в КПП на стороне Вифлеема и сел на корточки на обломках старой каменной стены, наблюдая за толпой внизу.
«Это просто сумасшествие, – сказал он. – Давайте подождём».
Тавиль увидел, что его нетерпеливые дяди и братья первыми взобрались на возвышенность, за ними последовал и его отец. Они столкнулись с человеком, стоящим впереди. Отец слабо улыбнулся своему старшему сыну через решётку. Отец и сын выглядели грустными.
Позже Тавиль объяснил, что им было стыдно перед иностранцами, ставшими свидетелями подобного зрелища.
Несколькими годами ранее отец Тавиля пострадал в давке на контрольно-пропускном пункте – на рёбрах остались трещины. Дядя с высоким кровяным давлением однажды упал в обморок, ему была оказана помощь. Во время нашего посещения контрольно-пропускного пункта у одного человека случился сердечный приступ, а у другого – приступ астмы.
«Надо постараться сделать всё возможное, чтобы не упасть», – предупредил Тавиль.
В настоящее время в Израиле легально работают 70 тысяч палестинцев, большинство из которых занимаются строительством, а ещё 30–50 тысяч человек работают без разрешений. Они пробираются в Израиль по дренажным трубам и поднимаются по стене с помощью крючьев и самодельных лестниц.
Сегодня утром нет паники. Реальная паника здесь редкость. Но вы легко можете представить себе, как такое может произойти, например, как в давке на рок-концерте или футбольном стадионе.
Мы сказали, что это страшно.
«Да, это страшно», – подтвердил Тавиль.
Есть 13 основных блокпостов, которые позволяют палестинцам с разрешениями на работу, таким, как Тавиль, въезжать в Израиль. Палестинцы поспорили бы, какой контрольно-пропускной пункт является самым медленным, быстрым, самым переполненным, самым лёгким, с грубыми или наиболее профессиональными солдатами или частными охранниками, и на каком из них самые мерзкие туалеты.
Некоторые КПП были значительно улучшены. Но палестинцы говорят, что Пункт номер 300 по-прежнему остаётся одним из худших.
Тысячи рабочих со всей южной части Западного берега должны протискиваться сквозь толпу каждое утро. Реальных альтернатив нет. Если вы из Хеврона и работаете в Иерусалиме или Тель-Авиве, это самая прямая дорога.
По мере прохождения давки на КПП палестинцы, с которыми мы беседовали, применяли самые красноречивые слова на арабском языке, чтобы описать последующие события.
Сначала, как говорят рабочие, они попадают в «клетки», длинные перегороженные проходы, затем застревают в «куриных щипцах», протискиваясь сквозь турникеты. Затем они проходят через «аквариумы», где скучающие израильские солдаты сидят за толстым пуленепробиваемым стеклом, сопоставляя зелёные удостоверения с лицами людей.
Не нужно быть психологом, чтобы понимать значения применённых метафор. Словесные обороты палестинцев схожи с теми словами, которыми описывают животных в зоопарке.
Толпы немного поредели. Очередь начала двигаться.
Примерно через 30 минут Тавиль сказал: «Идёмте».
«Они делают это сознательно»
На мужчинах рабочая одежда, всё ещё грязная после вчерашнего дня. Пожилые мужчины в пальто, молодёжь – в толстовках. У них потрёпанный вид, многие из них кашляют и выглядят худыми. Они несут небольшие пилы и комбинированные ножи.
Толпа движется словно волна, назад и вперёд, два шага вперёд, шаг назад.
По эту сторону разделительного барьера нет израильских солдат или спецслужб. Нет здесь и палестинской полиции. Движение вперёд осуществляется дистанционным управлением израильтян, следящих за экранами телевизоров с замкнутым контуром. Оказавшись на спуске, мы стоим плечом к плечу, каждая часть тела прикасается к кому-то или чему-то.
Некоторые курят сигареты, даже стоя в очередях. Продавцы приносят кофе в бумажных стаканчиках. Мужчины шутят, спорят и копаются в телефонах.
Чем больше проходит времени, тем больше рабочие начнут толкаться.
Когда Taвиль приближается к турникетам, некоторые палестинцы перебираются через решётку и чуть не наступают на наши головы.
Рабочие называют их «стенными гусеницами» и «змеями» – это молодые люди, которые прыгают сверху и проскальзывают под решёткой, чтобы срезать очередь. Те, кто не нарушал очереди, говорили, что «гусеницы» подобным образом унижают себя – это было специально устроено израильтянами, которые хотели, чтобы происходили подобные вещи. Иначе зачем ещё израильтяне настаивают на сохранении этих условий год за годом, спрашивают они.
Когда простых палестинских рабочих на контрольно-пропускном пункте номер 300 спрашивают о том, что такое оккупация, они используют три слова: «Разочарование. Унижение. Давление».
Произнося слово «давление», некоторые из них хватались за сердце, имитируя сердечный приступ, или держались вместе за руки и сдавливали, передавая ощущение прохождения через клетки.
«Думаю, что они делают это сознательно, чтобы поставить нас на место», – сказал 51-летний Абу Рафат, полный мужчина с седыми волосами, работающий укладчиком кафеля.
Перед тем как мы войдём на территорию КПП, Абу Рафат указывает на тощего мужчину, стоящего неподалёку. Видно, что в нём постепенно растёт беспокойство. Он продолжает смотреть на свой мобильный телефон, потому что, если он не пройдёт КПП до 7 часов утра, его коллеги уедут в Тель-Авив без него, а начальник вычтет дневную зарплату.
«Посмотрите ему в глаза, – сказал Абу Рафат. – Он хочет убить себя? Или кто-то ещё? Так сразу и не скажешь».
Мы доходим до турникета. Трое мужчин столпились в одном месте. Турникет закрыли, затем открыли, а потом вновь закрыли. Невозможно понять, кто закрыл его – сотрудник службы безопасности или молодой военный.
«Осторожно! Берегите руки!» – крикнул кто-то.
Тавиль и другие бросаются к так называемым аквариумам. Быстро снимают свои ремни. Их вещи сканируются. Затем они проходят через металлоискатели. Кончиками больших пальцев касаются считывателей отпечатков пальцев.
Если рабочие не успевают добраться до места работы, то они теряют деньги, потому что большинство из них платят палестинскому брокеру (который, вероятнее всего, отдаёт часть израильскому подрядчику) 2000 шекелей, или 550 долларов в месяц в качестве «комиссионных». И рабочие, и правительство Израиля расценивают подобную плату как взятку.
Система разрешений на работу была осуждена израильскими правозащитными группами, а также Банком Израиля, раздираемым коррупцией. Палестинские рабочие склонны обвинять свой народ наряду с израильтянами.
«Разрешение от миллионеров», – так один рабочий описал посредников.
«Мошенники и воры», – сказал другой.
Рабочий с лицом, заросшим бородой, и руками, похожими на наждачную бумагу, по имени Абу Омар (42 года) сказал: «Мы потеряли своих лидеров. Нашему правительству всё равно».
Он машет рукой в сторону контрольно-пропускного пункта. «Посмотрите на нас», – говорит он. – Мы словно овцы без пастуха».
На израильской стороне Тавиль бежит к машине.
Он опаздывает на работу.